5-6 октября 2018 г. в Социологическом институте ФНИСЦ РАН (СПб) состоялась международная конференция «Научное наследие К. Маркса: современная цивилизация и капитализм (200-летию со дня рождения  К. Маркса посвящается)».

В работе конференции приняли участие руководство и преподаватели Социологического факультета ГАУГН.

Программа конференции

Доклады

Ваньке Александрина Владимировна, Полухина Елизавета Валерьевна «Территориальная идентичность в индустриальных районах: культурные практики рабочих и деятелей современного искусства»

Девятко Инна Феликсовна «Мораль в марксистском дискурсе: моральное сопротивление или моральное превосходство?»

Епихина Юлия Борисовна «Концептуальные основания понятия «социальная мобильность» в работах К. Маркса»

Коленникова Нина Дмитриевна «Статусная констистентность и экономический детерминизм К. Маркса»

Подвойский Денис Глебович «Модерн как «цивилизация отчуждения»: Маркс, Зиммель и другие»

Полухина Елизавета Валерьевна «Жилищная мобильность рабочего и среднего и класса»

Черныш Михаил Федорович «Марксистская идея деградации морали в капиталистическом обществе»

Аннотации докладов

Черныш Михаил Федорович, доктор социологических наук, первый заместитель директора по координации научной и научно-образовательной работы, Федеральный научно-исследовательский социологический центр РАН (Москва) / Mikhail Chernysh, Doctor of Science, professor, deputy director, Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia

Марксистская идея деградации морали в капиталистическом обществе

Проблема морали рассматривалась как одна из важнейших в общественных науках XIX века. Подходы разнились в широких пределах. В моральном консенсусе виделась конечная, благая цель движения общества. Только при условии согласия о принципах морали и всеобщему стремлению к их соблюдению могло, по сложившимся тогда представлениям, возникнуть гармоничное общество. В основе морали общества должны были лежать христианские ценности братской любви и взаимопомощи. Именно мораль, полагал А. Смит, может, в конечном итоге уравновесить зло, порождаемое эгоизмом и конкурентной природой современного общества. В конце концов и буржуа, и рабочий делят одни конечные ценности и, опираясь на них, могут достичь взаимного приятия. «Моральный» капитализм сам должен стать источником движения вперед, задействуя, с одной стороны, силу индивидуального интереса, с другой, ставя границы естественному эгоизму, который закономерным образом проявляется в условиях, когда выгода становится целью экономического действия.

Маркс видел в подобных рассуждениях филистерское желание разъединить в рассуждениях два начала, изначально связанные между собой. Мораль общества формируется в контексте сложившихся в нем социальных отношений и, прежде всего, отношений неравенства и эксплуатации. Становление всеобщей гуманистической морали, а тем более ее ограничительная функция невозможна в условиях отчуждения, предварительной фазой которого становится отчуждение производимого товара от работника, а конечной - отчуждение человека от других людей и становление «ложного сознания». При таком отчуждении господствует мораль вещного мира, а всеобщему благу противостоят тенденции фетишизации и коммодификации человеческих отношений, да и самого человека. Марксистская традиция критического отношения к капиталистической морали нашла продолжение в работах социологов франкфуртской школы (Э. Фромм, Ю. Хабермас), в трудах К. Полани, а в последнее время в традиции критики неравенства, как фактора социального разобщения (Т. Пикетти, Дж. Стиглиц).

Marxist idea of moral degradation in a capitalist society

In the 19th century morality was regarded as a key problem of the capitalist society. There was tacked in different ways. Moral consensus was viewed as the ultimate goal of societal development leading it to the common good. A harmonious society could only come about as result of a moral consensus and universal desire to sustain its principles. The moral fiber of the capitalist character was based on the Christian values of love, brotherhood and mutual assistance. A. Smith saw in the moral good a possible counterweight to the evil brought about by the egotism and competition in a modern society. Ultimately, the bourgeois class and the workers share the same values and on their basis can reach mutual acceptance. “Moral” capitalism could boost progressive development by letting free individual enterprise and putting barriers on the way of natural egotism which is manifest in any conditions when profits become the goal of economic development.

Marx regarded this statement as a bourgeois, “fillister” desire to separate two realms that are originally connected. Societal morality is not an independent factor, it is formed by the social relations that characterize it. Moral values cannot play a positive role in the conditions of alienation which begins with the alienation of man from the product and ends with the alienation of man from man and the formation of false consciousness that includes the logic of commodification and fetish in human relations and in respect to an individual himself. The Marxist tradition in the critique of the capitalist morale found way into works of the Frankfurt school of sociology (E. From, J. Habermas), in the works of K.Polanyi and works on inequality in modern economics (T. Piketty, J. Stiglitz).

Ваньке Александрина Владимировна, кандидат социологических наук, докторант, Манчестерский университет, научный сотрудник ФНИСЦ РАН (Великобритания, Манчестер) / Alexandrina Vanke, Ph. D, doctoral researcher, the University of Manchester, research associate, Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the Russian Academy of Sciences, St. Petersburg, Russia, Manchester, UK

Полухина Елизавета Валерьевна, кандидат социологических наук, доцент, НИУ «Высшая школа экономики» (Москва) / Elizaveta Polukhina, candidate in social sciences in social sciences, associate professor, NRU HSE, Moscow, Russia

Территориальная идентичность в индустриальных районах: культурные практики рабочих и деятелей современного искусства

В работе рассматриваются территориальные идентичности, сформировавшиеся вокруг советских предприятий: Завода им. А.И. Лихачева в Москве (ЗиЛ) и Уральского завода тяжелого машиностроения (Уралмаш) в Екатеринбурге. На примере двух кейсов исследователи отвечают на вопрос о том, как создается территориальная идентичность индустриальных районов в постсоветской России. В докладе будет представлен анализ культурных практик в двух индустриальных районах и показан вклад в изменение территориальных идентичностей, который вносят культурные акторы. Исследование обнаруживает рост социального неравенства между резидентами индустриальных районов – рабочими и представителями других социальных групп. На фоне неолиберальной политики новые социальные акторы приходят в индустриальные районы, изменяя конфигурацию их социального состава. Оба кейса –ЗиЛ и Уралмаш – демонстрируют наслоение разных типов идентичности и ассоциирующихся с ними культур рабочего и среднего классов. Так, в случае индустриальных районов мы можем говорить о множественной территориальной идентичности, которая выражается в том, что их жители и акторы реализуют классово дифференцированные «советские» и «постсоветские» культурные практики, воспроизводят «старые» и «новые» стили жизни. Показано, что роль культурных акторов в формировании множественной территориальной идентичности индустриальных районов амбивалентна. С одной стороны, они вносят вклад в создание новой культурной среды и ведут работу по снятию маргинальных маркеров с промышленных территорий, делая эти районы более привлекательными для общегородских публик. С другой стороны, в процессе культурной экспансии резиденты индустриальных районов становятся «невидимой» социальной группой, лишенной возможности говорить публично.

Фильм, 15 минут. Повседневность индустриального рабочего Фильм основан на материалах проекта ‘Быт и культура индустриального рабочего: этнографическое кейс-стади индустриального района г. Екатеринбург’ (проект НИУ ВШЭ, 2017 год). Фильм состоит из интервью, которые проходят дома, на рабочем месте или в районе, где проживают заводчане. В фильме показано как в современное время устроена жизнь и работа рабочего завода: смысл труда, отношения в коллективе, досуг, финансовые практики и самоощущение заводчан.

Territorial Identities in Industrial Neighbourhoods: Cultural Practices of Workers and Actors of Contemporary Art "The report considers territorial identities formed around Soviet-era enterprises: the Moscow Automotive Society – A.I. Likhachov Plant in Moscow (Zil) and the Ural Heavy Machine Building Plant (Uralmash) in Yekaterinburg. On the example of two cases the authors answer the question: how territorial identity of the industrial neighbourhoods is created in post-Soviet Russia. The authors analyse cultural practices in both industrial neighbourhoods and show how cultural actors contribute to transformation of their territorial identities. The research reveals the increase of social inequality between residents of the industrial neighbourhoods, i.e. workers and representatives of other social groups. On the background of neoliberal policy new social actors come to the industrial neighbourhoods and change configuration of their social composition. Both cases of ZiL and Uralmash demonstrate stratification of identities and cultures of the working and the middle classes. Thus, in the case of industrial neighbourhoods we can speak about multiple territorial identities that are represented in the exercise of class-differentiated Soviet and post-Soviet cultural practices and the reproduction of old and new life-styles. The role of cultural actors in the formation of multiple territorial identities of industrial neighbourhoods is ambivalent. On the one hand, they contribute to creation of new cultural environment and try to transform marginal images of industrial territories making them attractive to wider urban publics. On the other hand, due to this cultural expansion residents of the industrial neighbourhoods are becoming an invisible social group having no chance to speak publicly. Working-class culture represented, for instance, in crafts, is devalued and not perceived as worthy.

Movie, 15 minutes ‘Everyday Life of Industrial Worker’ This movie is based on the project ‘The everyday life of industrial workers: ethnographic case-study of industrial neighborhood in Yekaterinburg’, 2017, HSE. It includes the video interviews with industrial workers at the places of their everyday life - home, plant, neighborhood. The movie shows how the industrial workers live and describe meaning of work, relationships with colleagues, daily life, financial practices and self-perception.

Девятко Инна Феликсовна, доктор социологических наук, профессор, НИУ "Высшая школа экономики"; Институт социологии ФНИСЦ РАН (Москва) / Inna Deviatko, Doctor of Sociology, professor, National Research University Higher School of Economics; Institute of Sociology RAS, Moscow, Russia

Мораль в марксистском дискурсе: моральное сопротивление или моральное превосходство?

Вопрос о критическом отношении Маркса к дискурсу морали, как и его стремление избегать прямых нормативных оценок капитализма или социализма как «справедливых» или «хороших» способов организации общества, не раз обсуждались в марксистской и неомарксистской социальной теории (например, Young, 1981; Lukes, 1987). Очевидные моральные коннотации критики капиталистической экономики как основанной на эксплуатации наемного труда и ограблении пролетариата как класса противоречат позиции избегания прямой оценки капиталистической системы как «несправедливой». Отмеченный парадокс обсуждался и как результат конкретно-исторического взгляда материалистической теории истории на мораль как форму идеологии, отражающую влияние специфического способа производства (напр., Wood, 1972), и как отражение возможного расхождения классов в «моральных основаниях» нормативных оценок (напр., Husami, 1978), которое может быть преодолено лишь в бесклассовом и не знающем скудости благ и ограниченности ресурсов коммунистическом обществе (Lukes, 1987). Другой возможный взгляд на природу такой «моральной нейтральности», историчности или даже противоречивости морального словаря марксистской социальной мысли, это рассмотрение лежащих в её основании нормативно-этической позиции консеквенциализма и натуралистской социальной теории морали, открывающих широкие возможности смены риторических стратегий (моральное сопротивление, моральное превосходство или критика морали как нормативной системы).

Morality in Marxist Discourse: Moral Resistance or Moral Dominance?

The issue of Marx's critical attitude to the discourse of morality, as well as his desire to avoid direct normative evaluations of capitalism or socialism as «just» or «good» forms of society, have been repeatedly discussed in Marxist and neo-Marxist social theory (e.g., Young, 1981, Lukes, 1987). The obvious moral connotations of his criticism of the capitalist economy as based on the exploitation of wage labor and robbing the proletariat as a class do not accord with Marx's elusive rhetoric aimed at avoiding a direct evaluation of the capitalist system as «unjust». This paradoxical stance has been interpreted both as a result of the deeply historical view of the materialist theory of history on morality as a form of ideology reflecting the influence of a specific mode of production (e.g., Wood 1972) and as a reflection of the possible gap between the class-specific "moral grounds" of normative assessments (Husami, 1978), which could be transcended only in the classless communist society (Lukes, 1987). Another possible view on the nature of such "moral neutrality", historicist moral relativism or, more generally, the contradictory nature of the moral vocabulary of Marxist social thought is the careful examination of its’ underlying normative-ethical position of consequentialism and the resulting naturalistic social theory of morality that open up broad opportunities for changing rhetorical strategies (moral resistance, moral dominance or criticism of morality as a normative system).

Епихина Юлия Борисовна, кандидат социологических наук, ведущий научный сотрудник, Федеральный научно-исследовательский социологический центр Российской академии наук (Москва) / Yulia Epikhina, Candidate of Sociology, Leading research fellow, Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia

Концептуальные основания понятия «социальная мобильность» в работах К. Маркса

Появление в социологическом понятийном аппарате социальной мобильности обычно связывают с именем П. Сорокина и его работой «Social and Cultural mobility» (Sorokin P. A. Social and Cultural Mobility. NY.: The Free Press, L.: Collier-Macmillan Limited, 1959). Наряду с этим утвердилось представление о том, в марксистской теории понятие социальной мобильности занимает периферийное место. Косвенно это соотносится с тем, что эмпирические исследования социальной мобильности «третьего поколения» основаны на операционализации класса в рамках веберианского подхода. Предложенная Э.О. Райтом классовая модель на основе марксистского подхода к пониманию класса не позволяет провести анализ социальной мобильности.

Хотя понятие «мобильность», действительно, отсутствует в работах Маркса, те социальные явления, которые сейчас описываются этим понятием, рассматривались им при анализе капиталистического общества. Процессы вертикальной мобильности лежат в основе формирования, изменения и поддержания классовой структуры общества. Маркс останавливается на причинах, приводящих к нисходящей мобильности; рассматривает важность восходящей мобильности для поддержания сложившегося социального порядка, а также влияние мобильности на состояние классового сознания.

Conceptual basis of the concept "social mobility" in the works of Marx

The emergence of the notion “social mobility” is usually associated with the name of P. Sorokin and his work "Social and Cultural mobility" [Sorokin p. A. Social and Cultural Mobility. NY.: The Free Press, L.: Collier-Macmillan Limited, 1959]. At the same time, the idea that the concept of social mobility occupies a peripheral place in the Marxist theory was confirmed. Indirectly, this is related to the fact that empirical studies of social mobility of the "third generation" are based on the operationalization of the class within the Weberian approach. Proposed by E.O. Wright the class model based on the Marxist approach to class understanding does not allow to analyze the social mobility. Although the concept of ""mobility"", indeed, is absent in the works of Marx, those social phenomena, which are now described by this concept, he considered in the analysis of capitalist society. The processes of vertical mobility are the basis for the formation, change and maintenance of the class structure of society. Marx dwells on the reasons leading to downward mobility; considers the importance of upward mobility to maintain the existing social order, as well as the impact of mobility on the state of class consciousness.

Коленникова Нина Дмитриевна, аспирант, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», младший научный сотрудник, Федеральный научно-исследовательский социологический центр российской академии наук (Москва) / Nina Kolennikova, Ph.D. student, junior researcher, National Research University Higher School of Economics, Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia

Статусная консистентность и экономический детерминизм К. Маркса

В докладе исследуется связь места человека в экономической, властной и квалификационной статусных иерархиях при определении его общего интегрального социального статуса в современной России. Теоретическая интерпретация взаимосвязи и взаимодействия статусных позиций дается в контексте идей К. Маркса о решающей роли экономического статуса в обществах современного типа, что предполагает понимание места в статусных иерархиях как отражения положения человека в системе производственных отношений в целом. На материалах РМЭЗ НИУ ВШЭ (2016 г.) показано, что вклад отдельных статусных характеристик индивидов в их интегральный социальный статус сильно различается, хотя для большинства населения ключевую роль при формировании интегрального статуса в современной России играет их положение в экономической статусной иерархии. В то же время для той части населения, чье положение в различных статусных иерархиях является более консистентным (т.е. кроме высоких показателей экономического статуса они имеют также высокие показатели в квалификационной и властной статусных иерархиях), экономическое положение лишь отчасти будет определять их интегральный социальный статус.

Status consistency and economic determinism of K. Marx

The report examines the relationship of a person's place in the economic, power and qualification status hierarchies with his general integral social status in modern Russia. The theoretical interpretation of the relationship and interaction of status positions is given in the context of Marx's ideas about the decisive role of the economic status in societies of the modern type. This implies an understanding of the place in the status hierarchies as a reflection of the position of man in the system of production relations as a whole. On the materials of the RLMS of the Higher School of Economics (2016) it is shown that the contribution of individual status characteristics of individuals to their integral social status is very different. In particular, for the majority of the population, the key role in the format ion of an integral status in modern Russia is played by their position in the economic status hierarchy. At the same time, for the part of the population whose position in the different status hierarchies is more consistent (in addition to high indicators of economic status, they also have high indicators in the qualification and power hierarchy of status) the economic situation will only partly determine their integral social status.

Подвойский Денис Глебович, кандидат философских наук, доцент, Российский университет дружбы народов, ведущий научный сотрудник, Институт социологии ФНИСЦ РАН (Москва) / Denis Podvoyskiy, Candidate of Philosophy, docent, leading researcher, RUDN University; Institute of Sociology (FCTAS RAS), Moscow, Russia

Модерн как «цивилизация отчуждения»: Маркс, Зиммель и другие

Социальная теория эпохи модерна (особенно в ее «критической» и/или «гуманистической» версии) акцентировала внимание на противопоставлении свободы / потребности личности в самоопределении и саморазвитии / творческой «родовой сущности» человека, с одной стороны, и социально-институциональных условий, нередко ограничивающих подобные устремления, с другой. В домодерновых культурах диада «индивид – общество» не обладала особой остротой, не распознавалась как «оппозиция» (Н. Элиас). Выход на историческую сцену «неприкаянного» индивида, носителя «бездомного разума», испытывающего на себе постоянное давление «извне» и в немалой степени тяготящегося им, переживающего трагический разлад со своим макро- и микро-социальным окружением, субъективно эмансипированного, но недостаточно эмансипированного объективно, становится заметным культурным фактом лишь в Новое и новейшее время. Концепция отчуждения (овнешнения, опредмечивания, овеществления, реификации, коммодификации, объективизации человеческого в социальном), проблематизирующая подобные сюжеты, зародившись в недрах немецкой философской традиции, в частности, у Фейербаха и раннего Маркса, проделала непростой путь за последние два столетия, обрастая большим количеством трактовок и интерпретаций. Оптимизм Маркса, поставившего диагноз капиталистическому отчуждению труда, но верившего в возможность избавления от данной социальной «болезни», был специфическим знамением времени, своеобразным продуктом прогрессизма Просвещения. Впоследствии этот «мажорный» мотив не затихнет, но наряду с ним станет все отчетливей распознаваться иной: уже у Г. Зиммеля процесс кристаллизации жизни в объективированных формах культуры предстает как фундаментальный механизм, исполненный драматизма и трагической неизбывности. М. Вебер, О. Шпенглер, Д. Лукач, К. Ясперс, Л. Мамфорд, М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Г. Маркузе, Ж. Эллюль, Ж. Бодрийяр – лишь некоторые имена в ряду тех, кто пытался модифицировать (в деталях, но не по существу) диагноз позднего модерна как цивилизации «универсального отчуждения». Социальные системы современности постоянно трансформируются, но марксов диагноз, сформулированный в 19 веке, остается в силе, требуя вместе с тем уточнения в изменяющихся условиях. В докладе автор обозначает основные контуры эволюции теории отчуждения, обращая внимание на актуальность многих идей, озвученных классиками мировой социальной мысли XIX-XX вв., в т. ч. в традиции, восходящей к К. Марксу.

Modernity as a civilization of alienation: Marx, Simmel and the aftermath

The social theory of modernity placed the emphasis on the opposition of freedom/individual’s need for self-realization and self-development/creative essence of human, on the one hand, and social and institutional environment restricting human aspirations, on the other hand. In pre-modern cultures, the dyad individual/society was not identified as “opposition” (N. Elias). The arrival of a restless individual with the “homeless” mind being constantly pressured from the outside, experiencing a tragic discord with macro and micro social environment, emancipated subjectively but not objectively enough becomes a noticeable cultural fact only in modern and contemporary times. The concept of alienation (exteriorization, objectification, thingification, reification, commodification) originating in German philosophy, in particular Feuerbach and the early Marx, has come a long way over the last two centuries and acquired multiple interpretations. The optimism of Marx with his diagnosis of the capitalist alienation of labor and his belief that this social disease can be cured was a sign of the times, a particular product of Enlightenment progressivism. Later, another idea came along: Simmel's life crystallization in the objectivized forms of culture appears as a fundamental mechanism filled with drama and tragic inescapability. M. Weber, O. Spengler, G. Lukács, K. Jaspers, L. Mumford, M. Horkheimer, T. Adorno, H. Marcuse, J. Ellul, J. Baudrillard are only few of those who tried to modify (in detail but not in substance) the diagnosis of postmodernism as a civilization of “universal alienation”. Contemporary social systems are being constantly transformed, but Marx’s diagnosis remains valid. The report seeks to outline the evolution of the theory of alienation and focuses on the relevance of many social thought ideas of the 19^th and 20th centuries, including the tradition going back to K. Marx.

Полухина Елизавета Валерьевна, кандидат социологических наук, доцент, НИУ «Высшая школа экономики» (Москва) / Elizaveta Polukhina, Candidate of Social Sciences, docent, National Research University Higher School of Economics, Moscow, Russia

Жилищная мобильность рабочего и среднего и класса

Социологические подходы к жилью основаны на марксистских и веберовских традициях и, в основном, направлены на изучение структур, которые образуют неравенство в распределении жилья и прав собственности (Clapham, 2015, p.10). Жилье, согласно теории Пьера Бурдье, является основой для структурирования социального пространства (Bourdieu, 1984, p.613). Жилье, являющееся постоянным и освоенным, отражает статус и образ жизни его резидента. Опыт жизни в определенном типе жилья формирует нормы и представления о социальной жизни. Таким образом, жилье отражает социальный статус индивида и предопределяет его последующие выборы (Bourdieu, 1984, pp.517-518). Жилищная мобильность рассматривается как акт смены места жительства, а цепочка изменений жилищных статусов, т.е. последовательность актов как жилищная траектория. Исследовательский вопрос текущей работы направлен на то, чтобы понять: каковы траектории и паттерны жилищной мобильности индивидов разных классов в постсоветской России? Основным источником данных являются биографические интервью с двумя группами информантов. Мы условно обозначили их как ‘средний’ класс (высшее образование, высшая должность, ведущие специалисты) и ‘рабочий’ класс (без высшего образования, физический труд). Данные включают биографические интервью с участниками в возрасте от 25 до 50 лет, проживающих в Москве и Екатеринбурге. Согласно гайду интервью, мы обсуждали с информантами его жизненный путь и траекторию социальной мобильности, его / ее детство, родительскую семью, изменения в статусе жилья, переезды и его / ее профессиональную биографию. Анализ наших качественных данных показал различия жилищных траекторий в изучаемых группах. Рабочий класс, в основном, не участвует в рынке недвижимости, поскольку ипотечное кредитование и прямые покупки им недоступны по причине низких и нестабильных доходов. Эта группа характеризуется низким уровнем жилищной мобильности. Для них актуально проживание в домах советского наследия, распространено многопоколенное сожительство. Родительская помощь при покупке жилья почти отсутствует так как их родители (рабочий класс или пенсионеры) имеют скромные доходы и не готовы на «размен» их жилья. Для группы молодых рабочих проживание в отдельной квартире проблематично (распространен съем, личное владение затруднительно). Причины жилищной мобильности - это вступление в брак и появление детей. Для женщин из рабочего класса вступление в брак – это почти единственная возможность для переезда из родительского дома. Женщины среднего класса получают значительную родительскую поддержку для покупки жилья. В целом, родительский капитал представлен в виде покупки или помощи в приобретении жилья и является значимым достижением на пути к независимости. Средний класс ценит собственное жилье, связывая получение «своей квартиры» с такими важными для них ценностями, как материальное благополучие, семейное счастье и независимость.

The housing mobility of working and middle class

Sociological approaches to housing are based on Marxist and Weberian traditions and principally focus on studying the structures that form inequalities in the distribution of housing and the rights of ownership (Clapham, 2015, p.10). The dwelling, based on Pierre Bourdieu’s theory, is an indicator of the structuring of the social space (Bourdieu, 1984, p.613). The dwelling, being a permanent and habitable place for living, reflects the status and lifestyle of the person who lives there. The experience of living in a certain type of housing largely shapes the standards and perceptions of social life. A predisposition to certain behavioural patterns and the perception of certain situations is intrinsic to persons of similar housing experiences and spatial socialization. Thus, the housing unit reflects the social status of an individual and, at the same time, affects his/her subsequent choices in life (Bourdieu, 1984, pp.517-518). This report examines housing mobility among individuals, viewing it as a dynamic process of moving to another home. The research question of current paper seeks to understand: what are the patterns of housing mobility for individuals of different social classes in post-Soviet Russia? Main data source is biographical interviews with two groups of informants: the middle-class (higher education, superior position, leading specialists) and working class (without higher education, manual labour). Data set includes in-depth biographical interviews with participants ranging in age from 25 to 50 years, living in Moscow or Yekaterinburg. According to the interview guide, we discussed with the respondent his/her life path and the trajectory of social mobility, his/her childhood, his/her parents' family, changes in housing status, and his/her professional biography. The analysis of our qualitative data has shown that the differences in housing mobility are particularly expressed through aspects of class. The working class has mostly no involvement at all in the real estate market, since mortgage lending and direct purchases are not available to those on low or volatile incomes. This group is characterized by a low level of housing mobility as well as ownership, houses from of Soviet heritage and multigenerational cohabitation. Parental assistance in the purchase of housing is almost non-existent, since their parents (working class or having already become pensioners) have more modest incomes than the other respondents. For this group of workers, settlement in a separate apartment is difficult. Drivers of housing mobility are creature the family and bearing children. Women are more likely to change residence due to their marriage. In contrast with working class, women from the middle classes receive significant support from their parents in the matter of buying real estate. For the middle classes, some of whom are descendants of the working class of past generations, parental capital in the form of a purchase, or assistance in the purchase of housing, is an important factor to achieving independence. The middle class appreciates having their own housing, objectifying the concept of 'their apartment' with such values as material well-being, family happiness, and independence.

Источник: socinst.ru